Форум
минск в мае 1942г.
Из дневника сотрудника айнзацштаба рейхсляйтера Розенберга Г.фон Крузенштерна (перевод).
"Увы, мы вынуждены в этих районах действовать против дружественного к партизанам населения сурово и твердо, часто приходится расстреливать все мужское население деревни, что не идет на пользу производству продуктов сельского хозяйства и не вызывает у людей особого восторга!"
"Мне сказали, что теперь от публичных повешений собираются отказаться, так как выяснилось, что они оказывают на русское население совершенно обратный психологический эффект: оно не воспринимает их как акт устрашения, а напротив испытывает жалость, ненависть к немецкому правосудию и черствеет еще больше.
Я тоже думаю, что втихую расстреливать было бы лучше".
Если о городе говорится, что он разрушен на 95%, что все время рассказывали о Минске, то трудно представить реальную картину, ведь с другой стороны мне было известно, что здесь живут еще около 120000 гражданских лиц, что здесь базируется довольно много соединений вермахта, и прежде всего гражданское управление генерального комиссариата Белоруссия, гебитскомиссар и множество учреждений. Кроме того большой лагерь военнопленных и значительное гетто! В сумме около 150000 человек.
Прежде Минск был скромным губернским городом, но в годы большевизма колоссально разросся, его отстраивали в современном и столичном стиле. Перед войной в нем было 350000 жителей, не считая множества военных. Якобы население Минска при этом состояло на 50% из евреев!
Сам город Минск прошлым летом был взят без особой борьбы. если не считать нескольких авианалетов. Но два дня — после того, как Советы оставили город и до того, как наши войска его заняли — истребительные батальоны, говорят, большей частью состоявшие из евреев, занимались поджогами, так что немецкая армия вошла в уже догорающий со всех сторон город.
Действительно, даже при бойкой фантазии трудно представить вид этого города. Весь центр города, широкая главная улица и все отходящие от нее улицы на 95% выгорели. Целые кварталы 3-5 этажных домов были взорваны зимой нашими саперами из-за угрозы обрушения — здесь не увидишь ничего кроме колоссальных куч камней и щебня, из которых торчат мощные погнутые каркасы и опоры. Если в сумраке ехать по главным улицам, то они частично кажутся невредимыми, так как большие дома стоят рядом друг с другом и лишь если присмотреться, то видно, что окна и дома пусты. Наше управление располагается в большом четырехэтажном здании, стоявшем в довольно дальнем пригороде, полностью деревянном. Сейчас, если не считать сгоревшей церкви и еще двух каменных развалин по соседству, до самого горизонта тянутся лишь полностью выгоревшие улицы, лишь кое-где торчат дымоходы и остатки фундаментов, порой нижний каменный этаж, порой кирпичная баня, подвал или сарай. Это ужасное однообразие прерывает лишь зелень густых лиственных рощ у обоих местных кладбищ. Потрясающе и удивительно то, что в этих руинах живут и всю зиму прожили люди! Они выкопали себе множество нор в земле, накрыв и обнеся их сгоревшими балками, остатками кровли и камнями. Из этих землянок идет дым и порой вылезают оборванные люди! Это фотографируется. Мы проезжаем несколько раз через новый район, состоящий из монументальных новостроек, которые частью еще не были доделаны. Все выгорело.
Электростанция была взорвана, но с недавнего времени кое-как заработала. Водоснабжение, говорят, постоянно отказывает.
В центре города находится большая площадь с парком. На длинной ее стороне стоит большое многоэтажное каменное здание, в котором видимо, прежде располагалось городское управление. Сейчас на этом здании гигантскими буквами написано «Генеральный комиссариат Белоруссия». Напротив — католический собор и старая очень симпатичная ратуша с башней. В несгоревших домах на той же площади — в большом здание кредитная касса, а напротив «Роберт-Лей-Хаус». Около него, говорят, раньше стояла современная большая гостиница, полностью разрушенная прямым попадание немецкой бомбы. Люди так поныне и лежат под обломками. Длинная улица, ведущая к этой площади, и некоторые боковые улочки не пострадали от огня. Здесь находятся радиостанция, офицерский клуб, два солдатских клуба, кинотеатр и много жилых домов. Прямо посреди руин расположен симпатичный городской парк, в котором сохранился театр. 8 дней назад сюда прибыла актерская труппа с хорошим и бойким репертуаром, которая должна остаться на три месяца. Сегодня вечером дают Летучую Мышь, завтра эстрадная программа. Около городского парка возвышается монументальный дворец с большими колоннами, судя по надписи «Дом Красной Армии». Теперь в нем же размещаются большой солдатский кинотеатр, гебитскомиссар и лазарет. Большое здание ленинской библиотеки тоже уцелело.
Но главное чудо Минска, памятное всем по вохеншау и иллюстрациям в журналах — огромное партийное здание. В нем 10 этажей, оно занимает целый квартал и царит над городом, так как расположено на возвышенности и по крайней мере с одной стороны окружено убогими деревянными халупами. Эта картинка была вдоволь использована в пропагандистских целях. Это массивное сооружение полностью уцелело и сейчас в нем квартирует бесчисленное количество немецких учреждений. Рядом стоит большая красная каменная церковь с несколькими башнями. В большевистское время в ней помещались молодежный театр и ресторан. Неподалеку оттуда — сгоревший еврейский театр, бывшая синагога.
Минск лежит не на равнине, отдельные районы расположены на холмах. Некоторые улицы идут то в гору, то под гору. На одном величавом холме стоит еще одно крупное здание, видное издалека — новая опера, построенная лишь в 1938-м. Современное монументальное сооружение, вовсе не уродливое, но совершенно без какого-либо соседства — в окрестности нет ничего, незастроенная пустая земля, а вдалеке сгоревшие пригороды. Под той же крышей раньше находилась театральная школа с интернатом. Мы осмотрели здание изнутри, действительно гениальная постройка по последнему слову современного сценического искусства и техники сцены с фантастическими закулисными помещениями. Зрительный зал на 1500 мест тоже великолепен и практичен, выглядит привлекательно. Да, театральное искусство в Советской России особенно развивалось, ведь уже с каких пор по всей Европе гремят русские актеры, русские певцы и русский балет. В изъятых книгах я нашел целый ряд прекрасных работ о театре в СССР и с интересом их изучил. В кулуарах, которые выглядят просто, но практично и пропорционально, висят многочисленные цветные картины со сценами из известных опер, между ними над колоннами гипсовые портреты знаменитых композиторов в красных овалах: первым мы опознали Рихарда Вагнера, между Пуччини, Чайковским, Моцартом и Гуно. Здание оперы часто использовалось для больших партийных конгрессов и торжеств.
В пригороде, по которому идет Московское шоссе, снова посреди убогих домишек — огромный дворец. Видно, что он даже не полностью достроен, окружен кучами песка и грудами щебня — это новое здание Академии Наук, перед ним полукруглая колоннада.
На развилке двух больших шоссе — московского и вильнюсского — перед въездом в город стоит большевистский танк, сегодня на этом важном перекрестке служащий как дорожный указатель, так как он снизу доверху испещрен названиями и стрелками. У него своя история: как-то зимой большевистские лесные партизаны предприняли большой налет на Минск. Этих партизан нельзя недооценивать, это настоящая хорошо вооруженная армия, только ее в глубоком немецком тылу и не хватало. И вот ночью они на своих танках напали на город. Конечно, эта атака была сразу отражена, но этот подбитый танк не стали убирать и он по сей день стоит на том самом месте в качестве напоминания. Теперь ему нашлось и полезное применение.
Да — минские партизаны! Это особая статья. Говорят, что в Минском районе большевики держат армию в 80000 человек, разделенную на три группы и возглавляемую маршалом Куликом, который с невероятной наглостью разъезжает по всей области в трофейной форме немецкого зондерфюрера. Не знаю, правда ли это, но говорят, что он знает немецкий и время от времени среди бела дня на немецком автомобиле с немецкими бумагами приезжает в Минск, заправляется, используя талоны на бензин, запасается всем, что только возможно, и снова исчезает!
Самые сплоченные партизанские соединения — под Могилевом, самые неприятные — в Слуцке и Борисове. Партизаны ни в коем случае не живут, во что верят некоторые, в лесах и болотах. Они живут в деревнях и городах, у них есть артиллерия, самолеты, танки и снаряды, и даже пополнение они набирают большей частью в своей местности. Говорят, что в целом они ведут себя подчеркнуто прилично по отношению к населению. За все реквизируемое они платят хорошие цены, так что население оказывается на их стороне. Увы, мы вынуждены в этих районах действовать против дружественного к партизанам населения сурово и твердо, часто приходится расстреливать все мужское население деревни, что не способствует производству сельхозпродуктов и не вызывает у людей особого восторга! Но как следует поступать, я тоже не знаю. Советская партизанская война — нечто полностью для нас чуждое и надо признать — неприятное и опасное. К сожалению ежедневно совершаются нападения на наших солдат и офицеров, их убивают, грабят или даже берут в плен, и они бесследно исчезают. Так недавно на шоссе Минск-Смоленск был опустошен целый автобус с немецкими связистками: ехавший за ним грузовик обнаружил пустой автобус, стоящий на дороге посреди леса и никаких следов пассажирок.
Управление этого региона — проблема, практически нерешаемая. Хуже всего приходится немецким сельхозучреждениям, которым приходится ездить по отдаленным городам и деревням.
Зимой случилось дикое нападение на минскую радиостанцию. Бесчисленные большевики вечером подъехали к зданию радиостанции на санях, в соломе были спрятаны многочисленные автоматы и винтовки. Солдаты на передних санях были в немецкой форме и говорили по-немецки, даже назвали немецкое соединение, в котором они служат. Несмотря на это охрана открыла огонь, большевиков частично расстреляли, частично взяли в плен, лишь задним саням удалось ускользнуть.
Фройляйн Кох из нашего управления недавно получила ордер на мебель, которую она должна была забрать на окраине города. Она отправилась туда с водителем, нужный ей дом оказался закрыт. Она уже хотела пойти в лачугу по соседству, как вдруг оттуда раздалась пальба. Оказалось, что хозяева вернулись домой и застали там партизан, готовивших диверсионный акт и встретивших пришедших стрельбой. Фройляйн Кох пришлось ехать к телефону, вызывать оперативную группу и лишь та смогла справиться с партизанами!
В Минске дерзкие диверсионные акты случаются ежедневно. Поджигают склады, нападают на электростанцию, приводят в негодность электросеть, водоснабжение и телефонную связь. Конечно, среди гражданского населения полно друзей и помощников партизан. Их постоянно арестовывают и практически сразу вешают. В этом отношении в Минске царят суровые военные обычаи. Наши коллегам из местного управления, равно как дамам и господам, служащим в гражданском управлении, пришлось привыкать к тому, что часто в городском парке или на площади по нескольку дней болтаются мужчины и женщины. Обычно на них висит большая табличка, на которой крупными русскими буквами написано: я сделал то-то и то-то. Бывает, правда, что наутро на повешенном оказывается другой плакат: я знаю, за что я погибаю. Еще менее эстетичны становятся повешенные после того, как нуждающееся население по ночам стаскивает с них штаны, после чего те остаются в коротких сорочках. Так как их вешают низко, недавно свежеприбывшая немецкая девушка, секретарша в генеральном комиссариате, ужасно, до истерики, напугалась, едва не натолкнувшись на такого, болтающегося на ветру, висельника.
Мне сказали, что теперь от публичных повешений собираются отказаться, так как выяснилось, что они оказывают на русское население совершенно обратный психологический эффект: оно не воспринимает их как акт устрашения, а напротив испытывает жалость, ненависть к немецкому правосудию и черствеет еще больше.
Я тоже думаю, что втихую расстреливать было бы лучше.
Минск, 31 мая 1942г.
ЦДАВО,ф.3676 оп.1 д.122, перевод И.Петров
Из дневника сотрудника айнзацштаба рейхсляйтера Розенберга Г.фон Крузенштерна (перевод).
"Увы, мы вынуждены в этих районах действовать против дружественного к партизанам населения сурово и твердо, часто приходится расстреливать все мужское население деревни, что не идет на пользу производству продуктов сельского хозяйства и не вызывает у людей особого восторга!"
"Мне сказали, что теперь от публичных повешений собираются отказаться, так как выяснилось, что они оказывают на русское население совершенно обратный психологический эффект: оно не воспринимает их как акт устрашения, а напротив испытывает жалость, ненависть к немецкому правосудию и черствеет еще больше.
Я тоже думаю, что втихую расстреливать было бы лучше".
Если о городе говорится, что он разрушен на 95%, что все время рассказывали о Минске, то трудно представить реальную картину, ведь с другой стороны мне было известно, что здесь живут еще около 120000 гражданских лиц, что здесь базируется довольно много соединений вермахта, и прежде всего гражданское управление генерального комиссариата Белоруссия, гебитскомиссар и множество учреждений. Кроме того большой лагерь военнопленных и значительное гетто! В сумме около 150000 человек.
Прежде Минск был скромным губернским городом, но в годы большевизма колоссально разросся, его отстраивали в современном и столичном стиле. Перед войной в нем было 350000 жителей, не считая множества военных. Якобы население Минска при этом состояло на 50% из евреев!
Сам город Минск прошлым летом был взят без особой борьбы. если не считать нескольких авианалетов. Но два дня — после того, как Советы оставили город и до того, как наши войска его заняли — истребительные батальоны, говорят, большей частью состоявшие из евреев, занимались поджогами, так что немецкая армия вошла в уже догорающий со всех сторон город.
Действительно, даже при бойкой фантазии трудно представить вид этого города. Весь центр города, широкая главная улица и все отходящие от нее улицы на 95% выгорели. Целые кварталы 3-5 этажных домов были взорваны зимой нашими саперами из-за угрозы обрушения — здесь не увидишь ничего кроме колоссальных куч камней и щебня, из которых торчат мощные погнутые каркасы и опоры. Если в сумраке ехать по главным улицам, то они частично кажутся невредимыми, так как большие дома стоят рядом друг с другом и лишь если присмотреться, то видно, что окна и дома пусты. Наше управление располагается в большом четырехэтажном здании, стоявшем в довольно дальнем пригороде, полностью деревянном. Сейчас, если не считать сгоревшей церкви и еще двух каменных развалин по соседству, до самого горизонта тянутся лишь полностью выгоревшие улицы, лишь кое-где торчат дымоходы и остатки фундаментов, порой нижний каменный этаж, порой кирпичная баня, подвал или сарай. Это ужасное однообразие прерывает лишь зелень густых лиственных рощ у обоих местных кладбищ. Потрясающе и удивительно то, что в этих руинах живут и всю зиму прожили люди! Они выкопали себе множество нор в земле, накрыв и обнеся их сгоревшими балками, остатками кровли и камнями. Из этих землянок идет дым и порой вылезают оборванные люди! Это фотографируется. Мы проезжаем несколько раз через новый район, состоящий из монументальных новостроек, которые частью еще не были доделаны. Все выгорело.
Электростанция была взорвана, но с недавнего времени кое-как заработала. Водоснабжение, говорят, постоянно отказывает.
В центре города находится большая площадь с парком. На длинной ее стороне стоит большое многоэтажное каменное здание, в котором видимо, прежде располагалось городское управление. Сейчас на этом здании гигантскими буквами написано «Генеральный комиссариат Белоруссия». Напротив — католический собор и старая очень симпатичная ратуша с башней. В несгоревших домах на той же площади — в большом здание кредитная касса, а напротив «Роберт-Лей-Хаус». Около него, говорят, раньше стояла современная большая гостиница, полностью разрушенная прямым попадание немецкой бомбы. Люди так поныне и лежат под обломками. Длинная улица, ведущая к этой площади, и некоторые боковые улочки не пострадали от огня. Здесь находятся радиостанция, офицерский клуб, два солдатских клуба, кинотеатр и много жилых домов. Прямо посреди руин расположен симпатичный городской парк, в котором сохранился театр. 8 дней назад сюда прибыла актерская труппа с хорошим и бойким репертуаром, которая должна остаться на три месяца. Сегодня вечером дают Летучую Мышь, завтра эстрадная программа. Около городского парка возвышается монументальный дворец с большими колоннами, судя по надписи «Дом Красной Армии». Теперь в нем же размещаются большой солдатский кинотеатр, гебитскомиссар и лазарет. Большое здание ленинской библиотеки тоже уцелело.
Но главное чудо Минска, памятное всем по вохеншау и иллюстрациям в журналах — огромное партийное здание. В нем 10 этажей, оно занимает целый квартал и царит над городом, так как расположено на возвышенности и по крайней мере с одной стороны окружено убогими деревянными халупами. Эта картинка была вдоволь использована в пропагандистских целях. Это массивное сооружение полностью уцелело и сейчас в нем квартирует бесчисленное количество немецких учреждений. Рядом стоит большая красная каменная церковь с несколькими башнями. В большевистское время в ней помещались молодежный театр и ресторан. Неподалеку оттуда — сгоревший еврейский театр, бывшая синагога.
Минск лежит не на равнине, отдельные районы расположены на холмах. Некоторые улицы идут то в гору, то под гору. На одном величавом холме стоит еще одно крупное здание, видное издалека — новая опера, построенная лишь в 1938-м. Современное монументальное сооружение, вовсе не уродливое, но совершенно без какого-либо соседства — в окрестности нет ничего, незастроенная пустая земля, а вдалеке сгоревшие пригороды. Под той же крышей раньше находилась театральная школа с интернатом. Мы осмотрели здание изнутри, действительно гениальная постройка по последнему слову современного сценического искусства и техники сцены с фантастическими закулисными помещениями. Зрительный зал на 1500 мест тоже великолепен и практичен, выглядит привлекательно. Да, театральное искусство в Советской России особенно развивалось, ведь уже с каких пор по всей Европе гремят русские актеры, русские певцы и русский балет. В изъятых книгах я нашел целый ряд прекрасных работ о театре в СССР и с интересом их изучил. В кулуарах, которые выглядят просто, но практично и пропорционально, висят многочисленные цветные картины со сценами из известных опер, между ними над колоннами гипсовые портреты знаменитых композиторов в красных овалах: первым мы опознали Рихарда Вагнера, между Пуччини, Чайковским, Моцартом и Гуно. Здание оперы часто использовалось для больших партийных конгрессов и торжеств.
В пригороде, по которому идет Московское шоссе, снова посреди убогих домишек — огромный дворец. Видно, что он даже не полностью достроен, окружен кучами песка и грудами щебня — это новое здание Академии Наук, перед ним полукруглая колоннада.
На развилке двух больших шоссе — московского и вильнюсского — перед въездом в город стоит большевистский танк, сегодня на этом важном перекрестке служащий как дорожный указатель, так как он снизу доверху испещрен названиями и стрелками. У него своя история: как-то зимой большевистские лесные партизаны предприняли большой налет на Минск. Этих партизан нельзя недооценивать, это настоящая хорошо вооруженная армия, только ее в глубоком немецком тылу и не хватало. И вот ночью они на своих танках напали на город. Конечно, эта атака была сразу отражена, но этот подбитый танк не стали убирать и он по сей день стоит на том самом месте в качестве напоминания. Теперь ему нашлось и полезное применение.
Да — минские партизаны! Это особая статья. Говорят, что в Минском районе большевики держат армию в 80000 человек, разделенную на три группы и возглавляемую маршалом Куликом, который с невероятной наглостью разъезжает по всей области в трофейной форме немецкого зондерфюрера. Не знаю, правда ли это, но говорят, что он знает немецкий и время от времени среди бела дня на немецком автомобиле с немецкими бумагами приезжает в Минск, заправляется, используя талоны на бензин, запасается всем, что только возможно, и снова исчезает!
Самые сплоченные партизанские соединения — под Могилевом, самые неприятные — в Слуцке и Борисове. Партизаны ни в коем случае не живут, во что верят некоторые, в лесах и болотах. Они живут в деревнях и городах, у них есть артиллерия, самолеты, танки и снаряды, и даже пополнение они набирают большей частью в своей местности. Говорят, что в целом они ведут себя подчеркнуто прилично по отношению к населению. За все реквизируемое они платят хорошие цены, так что население оказывается на их стороне. Увы, мы вынуждены в этих районах действовать против дружественного к партизанам населения сурово и твердо, часто приходится расстреливать все мужское население деревни, что не способствует производству сельхозпродуктов и не вызывает у людей особого восторга! Но как следует поступать, я тоже не знаю. Советская партизанская война — нечто полностью для нас чуждое и надо признать — неприятное и опасное. К сожалению ежедневно совершаются нападения на наших солдат и офицеров, их убивают, грабят или даже берут в плен, и они бесследно исчезают. Так недавно на шоссе Минск-Смоленск был опустошен целый автобус с немецкими связистками: ехавший за ним грузовик обнаружил пустой автобус, стоящий на дороге посреди леса и никаких следов пассажирок.
Управление этого региона — проблема, практически нерешаемая. Хуже всего приходится немецким сельхозучреждениям, которым приходится ездить по отдаленным городам и деревням.
Зимой случилось дикое нападение на минскую радиостанцию. Бесчисленные большевики вечером подъехали к зданию радиостанции на санях, в соломе были спрятаны многочисленные автоматы и винтовки. Солдаты на передних санях были в немецкой форме и говорили по-немецки, даже назвали немецкое соединение, в котором они служат. Несмотря на это охрана открыла огонь, большевиков частично расстреляли, частично взяли в плен, лишь задним саням удалось ускользнуть.
Фройляйн Кох из нашего управления недавно получила ордер на мебель, которую она должна была забрать на окраине города. Она отправилась туда с водителем, нужный ей дом оказался закрыт. Она уже хотела пойти в лачугу по соседству, как вдруг оттуда раздалась пальба. Оказалось, что хозяева вернулись домой и застали там партизан, готовивших диверсионный акт и встретивших пришедших стрельбой. Фройляйн Кох пришлось ехать к телефону, вызывать оперативную группу и лишь та смогла справиться с партизанами!
В Минске дерзкие диверсионные акты случаются ежедневно. Поджигают склады, нападают на электростанцию, приводят в негодность электросеть, водоснабжение и телефонную связь. Конечно, среди гражданского населения полно друзей и помощников партизан. Их постоянно арестовывают и практически сразу вешают. В этом отношении в Минске царят суровые военные обычаи. Наши коллегам из местного управления, равно как дамам и господам, служащим в гражданском управлении, пришлось привыкать к тому, что часто в городском парке или на площади по нескольку дней болтаются мужчины и женщины. Обычно на них висит большая табличка, на которой крупными русскими буквами написано: я сделал то-то и то-то. Бывает, правда, что наутро на повешенном оказывается другой плакат: я знаю, за что я погибаю. Еще менее эстетичны становятся повешенные после того, как нуждающееся население по ночам стаскивает с них штаны, после чего те остаются в коротких сорочках. Так как их вешают низко, недавно свежеприбывшая немецкая девушка, секретарша в генеральном комиссариате, ужасно, до истерики, напугалась, едва не натолкнувшись на такого, болтающегося на ветру, висельника.
Мне сказали, что теперь от публичных повешений собираются отказаться, так как выяснилось, что они оказывают на русское население совершенно обратный психологический эффект: оно не воспринимает их как акт устрашения, а напротив испытывает жалость, ненависть к немецкому правосудию и черствеет еще больше.
Я тоже думаю, что втихую расстреливать было бы лучше.
Минск, 31 мая 1942г.
ЦДАВО,ф.3676 оп.1 д.122, перевод И.Петров
Источник